Институт гражданско-правовой ответственности на протяжении своего существования вызывает наибольшее количество дискуссий. В цивилистике сформировалось несколько позиций относительно правовой природы гражданско-правовой ответственности.

По мнению автора, наиболее предпочтительной является изложенная в юридической литературе позиция, определяющая гражданско- правовую ответственность как санкцию за правонарушение, вызывающую для нарушителя отрицательные последствия в виде лишения субъективных гражданских прав, либо возложения новых или дополнительных гражданско-правовых обязанностей .

Возмещение убытков позволяет наиболее полно реализовать все функции ответственности, в том числе компенсационную, стимулирующую, предупредительную.

Традиционно выделяются общие условия наступления гражданско-правовой ответственности. Совокупность перечисленных условий, по общему правилу необходимых для возложения гражданско- правовой ответственности на конкретное лицо, называется составом гражданского правонарушения. Отсутствие хотя бы одного из указанных условий ответственности, как правило, исключает ее применение. Лицо, требующее возмещения убытков, должно доказать: факт противоправного поведения нарушителя; наличие причинной связи между допущенным нарушением и возникшими убытками; факт и размер требуемых убытков; факт вины (в установленных законом случаях).

Возмещение убытков должником должно поставить кредитора в такое положение, в котором он находился бы, если бы обязательство было исполнено должником надлежащим образом. Данный подход в доктрине принято называть защитой положительного договорного интереса. Реализация этой задачи, безусловно, требует возмещения кредитору как реального ущерба, причиненного нарушением обязательства, так и упущенной выгоды (ст. 15 ГК РФ).

Во всех правовых системах подлежащий возмещению ущерб включает в себя, как правило, в качестве составных частей, во-первых, положительный ущерб, т.е. те реальные затраты и потери, которые понес кредитор из-за несоблюдения его контрагентом своих обязательств, а во-вторых, упущенную выгоду (неполученную прибыль), т.е. те доходы, которые кредитор мог бы получить при надлежащем исполнении договора другой стороной (ст. 1149 ФГК; § 252 ГГУ; п. 2 ст. 2-708 ЕТК США). Доктрина континентального права определяет договорную и деликтную ответственность отдельно.

Мы считаем обязательство по возмещению убытков особым видом денежного обязательства, содержанием которого является гражданско-правовая ответственность. Неисполнение данного денежного обязательства позволяет применять к нему положения об уплате процентов, предусмотренные ст. 395 ГК РФ.

В пользу данного обстоятельства говорит то, что здесь при формировании данного обязательства присутствует ключевой признак для денежного обязательства - обязанность уплатить деньги. В то же время указанный признак не является исчерпывающим основанием для изменения сущности данного денежного обязательства как гражданско-правовой ответственности.

Квалификация убытков в качестве денежного обязательства влечет за собой ряд важных правовых последствий: к требованию об убытках применимы общие нормы обязательственного права, установленные ГК. Требование убытков может быть в зависимости от защищаемого им права как долевым, так и солидарным (ст. 322), передаваться в порядке цессии и делегации (ст. 382, 391), сопровождаться способами обеспечения (залогом, поручительством, гарантией), а также подчинено общим правилам об исковой давности (ст. 195-208 ГК). Наконец, возможно прекращение обязательства возмещать убытки в силу ряда предусмотренных ГК общих оснований прекращения обязательств: отступного (ст. 409), зачета (ст. 410), совпадения должника и кредитора (ст. 413), новации (ст. 414), прощения долга (ст. 415). Поскольку требование об убытках обычно является денежным, к нему применимы также общие правила ГК о денежных обязательствах, в частности о валюте денежного обязательства (ст. 317) и ответственности за неисполнение денежного обязательства при просрочке, когда должны уплачиваться проценты (ст. 395).

Таким образом, в обязательстве по возмещению убытков первичную роль играет прежде всего возложение на правонарушителя дополнительной обязанности, а денежная форма оплаты такой обязанности играет вторичную производную роль и целиком зависит от самой ответственности. Денежный характер возмещения не изменяет содержание убытков как меры гражданско-правовой ответственности. Именно ответственность все же оказывает влияние на правила, обусловленные спецификой такой оплаты.

Автор считает, что лучше всего представлять себе возмещение убытков в договорных обязательствах как вторичное обязательство, порожденное первичным в связи с его нарушением, имеющие в своей сущности типичные, характерные черты именно гражданско-правовой ответственности. Возникновение такого вторичного обязательства (в порядке изменения содержания первоначального обязательства или в порядке прекращения первоначального обязательства с заменой его новым, направленным на уплату денег) может быть результатом соглашения сторон, но может вытекать и из закона .

Ошибочной мы считаем позицию, согласно которой обязательство по возмещению убытков, с момента определения на основании соглашения сторон или судебным решением - становится новым денежным долгом. Отождествление долга с ответственностью должника недопустимо. Закон четко разграничивает исполнение обязанности и ответственность за неисполнение как самостоятельные, хотя и связанные между собой категории. Смешение на практике гражданско-правовых категорий денежного долга и убытков ничего кроме путаницы не создает. Нарушается понятийный аппарат гражданско-правовой науки, поскольку различные явления, такие как долг и ответственность, должны и именоваться по-разному.

Убытки и денежный долг различаются по существу. Особенности такой меры гражданско-правовой ответственности, как возмещение убытков, заключаются в том, что ее применение предполагает дополнительное обременение неисправной стороны, т.е. такое обременение, которое влечет для нее имущественные потери, которых она избежала бы при надлежащем исполнении обязательства. Наоборот, сумма денежного долга есть эквивалент того, что должник получит или получил взамен, поэтому она выступает для него благом: в результате ее уплаты должник стремится увеличить свое благосостояние, исходя из того, что, отдавая определенную сумму, он получает экономическую выгоду. В свою очередь кредитор получает эту сумму, исполняя свою обязанность передать вещь, выполнить работы, оказать услуги и др. Денежная сумма при денежном долге - это средство платежа за некую ценность.

Отличие убытков от основного денежного долга, проводимое по основаниям их возникновения: основной денежный долг возникает на основании договора, каких-либо иных правомерных действий, существуя в рамках регулятивных обязательств. В регулятивные правоотношения стороны вступают по доброй воле с целью удовлетворения своих потребностей, обоюдно принимая на себя права и возлагая обязанности. Такие отношения выгодны обеим сторонам и обороту в целом - они поощряются правом. Убытки появляются в результате неправомерных действий (бездействия) одного лица, нарушающих права другого. Такие действия правом запрещаются, их причинение влечет возникновение охранительного правоотношения. Убытки, возникшие при неисполнении или ненадлежащем исполнении договорного обязательства, имеют производный характер от основного обязательства и никак не могут возникнуть в отсутствие последнего. Уплата основного денежного долга представляет собой исполнение основного обязательства, возмещение убытков представляет собой меру ответственности, и его может вообще не возникнуть, если в результате нарушения обязательства кредитор не понес имущественных потерь.

Отличие убытков от денежного долга производится по особенностям доказывания. Обязательство по возмещению убытков подлежит специальным правилам доказывания как гражданско-правовая мера ответственности. Денежный долг подлежит установлению в упрощенном порядке. Для взыскания денежного долга ни при каких обстоятельствах не требуется установления противоправности поведения должника, его виновности, причинной связи. В то же время для взыскания убытков необходимо наличие всех оснований и условий, требующихся для возложения имущественной ответственности, в том числе вины должника, если согласно ГК он несет ответственность при наличии вины.

В современном гражданском обороте первостепенное значение приобретает правовая регламентация способов защиты гражданских прав. Определение понятия способов защиты субъективных прав в законодательстве не сформулировано.

Под способами защиты субъективных гражданских прав в юридической литературе понимаются закрепленные законом материально-правовые меры принудительного характера, посредством которых производится восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав и воздействие на правонарушителя .

Общий перечень наиболее распространенных способов защиты дается в ст. 12 ГК РФ.

В соответствии с классификацией, предложенной В.П. Грибановым , взыскание денежного долга относится к группе способов защиты гражданских прав, которые непосредственно направлены на охрану имущественной сферы управомоченного лица. В то время как возмещение убытков относится к группе способов защиты гражданских прав, которые имеют своим конкретным назначением не только охрану имущественной сферы потерпевшей стороны, но и соответствующее материальное воздействие на правонарушителя.

Требование по возмещению убытков часто не разграничивают с требованием погашения задолженности, так как не происходит замена предмета требований: и в том и в другом случае это деньги. Между тем требования о взыскании задолженности и убытков имеют разные основания. Взыскание суммы денежного долга и требование о возмещении убытков являются различными способами защиты гражданских прав. Требование о взыскании денежного долга как мера защиты гражданских прав всегда основывается на нормах, регламентирующих порядок надлежащего исполнения обязательства, правила о привлечении к гражданско-правовой ответственности к подобным требованиям не применимы. Правовым основанием требования исполнения основного денежного долга, в том числе его взыскания в судебном порядке, является ст. 309 ГК РФ в совокупности с правилами, установленными ст. 317 ГК РФ применительно к денежным обязательствам.

Автору представляется очевидным тот факт, что граница между долгом и ответственностью проступает вполне отчетливо, что можно проследить в законодательстве, а самое главное, в практике развитых стран. Англо-американская правовая система выделяет самостоятельное средство правовой защиты - иск об уплате долга (a claim in debt; debt action), отличный от иска о взыскании убытков. Иск об уплате долга - это средство судебной защиты таких обязательств об уплате определенной денежной суммы, которые по общему праву подлежат исполнению в натуре. Суды общего права в таких случаях принуждают должника совершить то, к чему он обязался, а именно уплатить обусловленную сумму денег.

В юридической литературе справедливо отмечается, что право стороны, например, поставившей товар, оказавшей услуги, выполнившей работы, предоставившей займ, уплатившей страховую премию (при наступлении страхового случая), требовать уплаты денег является бесспорным и не может быть поставлено под сомнение .

Это в свою очередь предполагает различный предмет доказывания. Возмещение убытков как ответственность наступает, только если кредитор докажет нарушение своего права, наличие и размер убытков и причинную связь между нарушением и возникшими убытками. Кроме того, при рассмотрении дела о возмещении убытков, учитывая обстоятельства субъективного свойства, касающиеся самого кредитора, суд может уменьшить размер ответственности должника или применить принцип смешанной вины (п. 1 ст. 404, п. 2, 3 ст. 1083 ГК РФ). Напротив, для того чтобы принудить к исполнению основной обязанности, достаточно доказать лишь факт неисполнения (ненадлежащего исполнения) должником его обязательства и исполнения кредитором собственной обязанности.

Таким образом, можно сделать вывод, что в практике российского гражданского оборота основным способом защиты нарушенных гражданских прав на денежные средства в случае неисполнения денежного обязательства является требование о взыскании суммы денежного долга. Необходимо дополнить ст. 12 ГК РФ таким способом защиты гражданских прав, как взыскание денежного долга.

Определенные особенности правового регулирования денежного долга и убытков раскрываются в банкротных правоотношениях.

Недостатком ранее действовавшей редакции Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 27.09.2002 г. № 127-ФЗ (далее - Закон о банкротстве) являлось невключение в состав денежных требований, учитываемых при возбуждении дела о банкротстве, требования о возмещении реального вреда. Между тем возможность участия кредиторов с требованием о возмещении реальных убытков является единственной возможностью защиты указанной категории кредиторов своих субъективных прав, что было отмечено нами ранее .

Принятый Федеральный закон от 30.12.2008 г. № 296-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)»» изменил сложившуюся ситуацию, решив эту проблему. В действующей редакции Закон о банкротстве уравнял кредиторов о взыскании реального ущерба и кредиторов о взыскании денежного долга. Это вытекает из текста абз. 4 п. 2 ст. 4 Закона о банкротстве: если ранее этот абзац предусматривал, что при определении признаков банкротства не подлежало учету любое денежное обязательство по возмещению убытков, то в действующей редакции Закона речь идет только о денежном обязательстве по возмещению упущенной выгоды. Изменение позиции подтверждает и абз. 2 п. 3 ст. 12 Закона о банкротстве, который устанавливает, что для целей определения числа голосов на собрании кредиторов не учитываются убытки в виде упущенной выгоды (в ранее действующей редакции упоминались убытки, подлежащие возмещению за неисполнение обязательства). Автор считает, что кредиторы по взысканию упущенной выгоды такими правами не должны пользоваться еще и потому, чтобы избежать возможности возникновения злоупотреблений.

В настоящее время возникла проблема установления правового положения кредиторов, требования которых состоят не в уплате денежной суммы, но в выполнении работы, оказании услуги, передаче имущества в натуре.

По законодательству Германии все имущественные требования к должнику подлежат пересчету в денежный эквивалент в суммах, оцениваемых на момент возбуждения производства по делу о несостоятельности (§ 45 Положения о несостоятельности ). В законодательстве Германии (§ 45 Положения о несостоятельности) предусмотрено, что требования, не выраженные в денежных единицах или денежное выражение которых является неопределенным, предъявляются в суммах, поддающихся оценке на момент возбуждения производства по делу о несостоятельности.

До настоящего времени российское гражданское законодательство и специальные положения п. 5 ст. 4 Закона о банкротстве 2002 г. не позволяли кредитору по обязательству, не являющемуся денежным, участвовать в деле о банкротстве и добиваться удовлетворения требований в рамках процедур банкротства. При этом российское законодательство не устанавливало механизма перевода имущественных требований к должнику в денежные с момента признания должника банкротом, что являлось упущением законодателя.

Авторская позиция в данном вопросе заключается в том, что поскольку деньги в гражданском обороте являются всеобщим эквивалентом, постольку трансформация любого имущественного требования в денежное является допустилюй, а в некоторых случаях даже необходимой, как показывает опыт немецкого законодателя, так как не позволяет иным способом защитить нарушенные субъективные права кредиторов неплатежеспособного или несостоятельного должника, не исполнившего или ненадлежащим образом исполнившего свои обязательства.

Федеральный закон от 12.07.2011 г. № 210-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и статьи 17 и 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в части установления особенностей банкротства застройщиков, привлекавших денежные средства участников строительства» изменил ситуацию в данной области. Закон предусмотрел ведение реестра требований кредиторов и реестра требований о передаче жилых помещений. В законодательство о несостоятельности внесены изменения для кредиторов, чьи требования изначально не являлись денежными, установившие особенности банкротства застройщиков, привлекавших денежные средства участников строительства. Закон о банкротстве в данной области допускает возможность преобразования имущественных требований в денежные за исключением убытков ввиду упущенной выгоды. Кредиторы с трансформированными денежными требованиями получили возможность участвовать в процедурах несостоятельности (банкротства) в качестве конкурсных кредиторов.

Следует отметить, что в законодательстве необходимо закрепить четкий порядок рассмотрения преобразовательных требований неденежных кредиторов в рамках производства по установлению размера требований (ст. ст. 71, 100 Закона о банкротстве). Необходимо распространить механизм о преобразовании неденежных обязательств в денежные, предусмотренный в специальных нормах Закона о банкротстве применительно к кредиторам застройщиков, привлекавших денежные средства участников строительства, на все случаи банкротства должника. Следует обратить внимание на совершенствование правовой защиты кредиторов по неденежным обязательствам, исключение из законодательства противоречий, позволяющих ставить таких кредиторов в неравное положение по отношению к другим конкурсным кредиторам.

Неденежные требования, преобразованные в денежные, должны подчиняться правовому режиму, установленному законодательством о банкротстве для денежного долга и убытков, в зависимости от того, чем являются преобразованные требования - денежным долгом или убытками. В основу данной дифференциации должен быть положен фактор дополнительного обременения.

Характерные признаки денежного долга и убытков, позволяющие отличить их друг от друга, проявляются при расторжении договора.

По общему правилу, стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора (п. 4 ст. 453 ГК РФ). Однако применительно к ситуациям, когда встречное удовлетворение стороной, получившей исполнение, не было предоставлено (например, предварительно оплаченная услуга не оказана) либо она предоставила другой стороне неэквивалентное исполнение, буквальное толкование правила п. 4 ст. 453 ГК РФ входит в противоречие с общими принципами гражданского права эквивалентности и справедливости. Отмеченные положения нашли отражение в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, одобренной решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009 г. (п. 9.2 раздела V «Законодательство об обязательствах (общие положения)») .

Законодательство зарубежных стран предусматривает два варианта решения вопроса о правовой природе требования о возврате предоставленного после расторжения договора: либо требование носит характер особого способа защиты прав кредитора в рамках договорного права, урегулированного специальными нормами о возврате по расторгнутому договору, либо оно является разновидностью требования о возврате неосновательного обогащения. Поэтому целесообразным представляется установить в российском гражданском законодательстве в отношении реституции при нарушении условий договоров специальное правовое регулирование, которое в полной мере учло бы специфику данных правоотношений (такая попытка была сделана в Германском гражданском уложении (ГГУ), где в ст. 346 определен специальный порядок реституции по расторгнутым сделкам). Действующее правовое регулирование нормами о неосновательном обогащении не может, как отмечено в литературе, применяться к реституции по расторгнутой сделке напрямую, без множества оговорок .

Вместе с тем общая норма п. 4 ст. 453 ГК РФ является диспозитивной и может быть отменена или изменена законом или соглашением сторон. По этой причине судебная практика обеспечивает возможность для стороны при расторжении договора истребовать ранее исполненное, если другая сторона неосновательно обогатилась.

Нормы ГК РФ (п. 2 ст. 475, п. 3 ст. 495, п. 3 ст. 498, п. 5 ст. 565 и др.) и некоторых законов (например, ст. 9 Федерального закона от 30.12.2004 г. № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации») предусматривают право стороны требовать возврата исполненного ею по договору до момента его изменения или расторжения.

При неосновательном обогащении практическую сложность представляет возмещение денежного эквивалента неденежного долга (поставленные товары, выполненные работы, оказанные услуги). Трансформация неденежного обязательства в денежное обусловлена ст. 1105 ГК РФ в случае невозможности возвратить исполненное в натуре и по соглашению сторон.

С момента, когда кредитор отказался от принятия товара, выполненных работ, оказанных услуг и потребовал возвратить предварительный платеж, у должника возникает денежное обязательство по возврату полученного, которое не является гражданско-правовой ответственностью вообще и возмещением убытков в частности.

Приведем существенные признаки отличия убытков от возврата исполненного в виде денежного долга при расторжении договора.

Во-первых, возврат исполненного при изменении и расторжении договора носит эквивалентный характер, что существенно отличает его от различных видов ответственности, в частности убытков, главным критерием которых является «внеэквивалентный характер претерпеваемых лишений» лицом, к которому применяются меры ответственности.

Во-вторых, если признать за возвратом уплаченного характер убытков, такой возврат мог бы осуществляться в определенных случаях лишь при наличии вины получателя средств. Конструкция убытков крайне невыгодна кредитору. Она ставит право на взыскание этой суммы в зависимость от условий и оснований привлечения к гражданско-правовой ответственности (ст. 401 ГК РФ), а также создает опасность применения иных правил, направленных на ограничение ответственности (например, ст. 404 ГК РФ), в то время как очевидна несправедливость применения данных ограничений к требованию, носящему реституционный характер. Между тем получатель средств, не предоставивший встречного предоставления по возмездному договору, ни при каких обстоятельствах не может быть освобожден от их возврата, на что обоснованно указано в литературе.

В-третьих, по своей правовой природе возврат предоставленного есть самостоятельный способ защиты прав в виде восстановления нарушенного положения сторон. Это мера защиты, а не мера ответственности, в отличие от убытков, поскольку она не содержит в себе дополнительных обременений.

В-четвертых, требование о взыскании убытков должно дополнять требование о возврате предоставленного в виде денежного долга. Например, покупатель наряду с правом требования возврата предоплаты имеет право требовать возмещения убытков, возникших у него в связи с неисполнением обязательства продавцом (например, в размере процентов, уплаченных банку по кредитному договору).

Таким образом, в российском гражданском праве целесообразно закрепить специальное правовое регулирование реституции при расторжении договора, предусмотрев «реституционные элементы» применительно к расторжению договора, закрепив детальную регламентацию денежного долга и убытков.

Заслуживает внимания правовое регулирование вопросов денежного долга и убытков при недействительности сделок.

Общим последствием недействительности сделки является двусторонняя реституция (п. 2 ст. 167 ГК РФ), под которой понимается возвращение сторонами недействительной сделки друг другу полученного ими по такой сделке имущества или же компенсация стоимости полученного при невозможности его возврата в натуре. В некоторых случаях (п. 1 ст. 171, п. 1 ст. 172, п. 1 ст. 175, п. 1 ст. 176, п. 3 ст. 177, п. 2

ст. 178, п. 2 ст. 179 ГК РФ) законодателем оговаривается дополнительное последствие недействительности сделки в виде возмещения реального ущерба, понесенного одной из сторон.

Автор считает, что двустороннюю реституцию следует отнести не к мерам ответственности, а к более широкому понятию мер защиты гражданских прав, поскольку имущественная сфера лица, передающего имущество другому лицу, не терпит дополнительных обременений. Об ответственности участников недействительной сделки можно говорить только при применении иных последствий признания сделки недействительной: односторонней реституции и взыскания убытков.

Отдельные ученые считали ответственность в виде возмещения убытков при недействительности сделки договорной (О. С. Иоффе) , либо деликтной (Н.В. Рабинович) , либо просто ответственностью за совершение неправомерного действия, которая наступает при упречности поведения ответственного лица и причинении этим действием ущерба (Ф.С. Хейфец) . Автор считает, что более правильной является третья позиция - закрепляющая широкое понимание данной правовой категории, поскольку ответственность в виде возмещения убытков при недействительности сделки нельзя сводить к договорной или к деликтной.

Недостатки реституции денежного долга как способа защиты права покупателя заключаются в том, что реституционное требование позволяет приобретателю требовать от отчуждателя возврата уплаченной цены, но не возмещения убытков при недействительности сделки. Последние могут быть значительными: если приобретатель планировал использовать купленную вещь (например, здание) в процессе производства, закупил дорогостоящее оборудование, которое сложно продать без дополнительных потерь, и т.д.

Автор предлагает с доктринальной точки зрения выводить убытки по недействительным сделкам как отдельный способ защиты прав, имеющий отличительные черты по своей правовой природе от реституции денежного долга по недействительной сделке. В ГК РФ отсутствуют общие нормы об убытках при недействительности сделок, что является серьезным недостатком и отмечалось в литературе советского периода .

Сложно отыскать какой-то смысл в ограничении размера убытков при недействительности сделки реальным ущербом, и, исходя из общих принципов гражданского права, необходимо изменить гражданское законодательство с тем, чтобы было возможно взыскивать с виновной стороны также и упущенную выгоду, что соответствует принципу возмещения убытков в полном объеме.

Данное предложение было воспринято в отдельных нормах, посвященных недействительности сделок в проекте ГК РФ (п. 4 ст. 178 ГК РФ, п. 4 ст. 179 ГК РФ) .

Денежный долг и убытки при недействительности сделки имеют ряд характерных признаков, отличающих их друг от друга.

Во-первых, возмещение убытков в форме реального ущерба осуществляется в специальных случаях, прямо предусмотренных в законе (п. 1 ст. 171, п. 1 ст. 172, п. 1 ст. 175, п. 1 ст. 176, п. 3 ст. 177, п. 2 ст. 178, п. 2 ст. 179 ГК РФ). В то же время взыскание денежного долга осуществляется на основании общей, генеральной нормы, предусмотренной ст. 167 ГК РФ.

Во-вторых, возмещение реального ущерба является мерой гражданско-правовой ответственности и заключается в возложении дополнительного обременения на сторону недействительной сделки. Возврат исполненного при недействительности сделки носит эквивалентный характер.

В-третьих, проанализировав нормы отечественного гражданского права о недействительных сделках, мы увидим, что риск несения убытков лежит на виновной стороне, в то время как при взыскании денежного долга вина не учитывается. Так, при признании недействительной сделки, заключенной с гражданином, признанным недееспособным, дееспособная сторона, кроме возврата полученного по сделке, должна возместить своему контрагенту также понесенный им реальный ущерб, если она знала или должна была знать о его недееспособности (п. 1 ст. 171 ГК). Аналогичные дополнительные имущественные последствия в виде возмещения реального ущерба предусмотрены и в случаях признания недействительными сделок, совершенных малолетними в возрасте до 14 лет; несовершеннолетними в возрасте от 14

до 18 лет; гражданином, ограниченным в дееспособности; гражданином, не способным понимать значения своих действий (ст. 172, 175- 177 ГК РФ). В сделках, совершенных под влиянием заблуждения, риск возмещения контрагенту убытков в форме реального ущерба лежит на заблуждавшейся стороне. Однако если заблуждавшаяся сторона докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны, такой риск перекладывается на последнюю (абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ).

В-четвертых, требование о взыскании убытков должно дополнять требование о возврате предоставленного в виде денежного долга.

Таким образом, действующее законодательство и доктрина нуждаются в детальном анализе и закреплении категории денежного долга и убытков при недействительности сделок. Денежный долг и убытки при недействительности сделок имеют ряд отличительных характерных черт и не подлежат смешению на практике. Автор считает, что при внесении изменений в гражданское законодательство необходимо поставить вопрос о дополнении п. 2 ст. 167 ГК РФ частью второй следующего содержания: «Кроме того, виновная сторона обязана возместить другой стороне убытки».

Заслуживает внимания также анализ применения гражданско- правовых категорий денежного долга и убытков при неосновательном обогащении.

По смыслу п. 1 ст. 1105 ГК РФ размер возмещения определяется действительной стоимостью имущества на момент его приобретения в случае немедленного (после осведомленности о факте неосновательного обогащения) возмещения стоимости неосновательно приобретенного имущества. Если же приобретатель немедленно после того, как узнает о неосновательности своего обогащения, не возместит его стоимость потерпевшему, он берет на себя риск последующего изменения стоимости имущества, так как будет обязан возместить потерпевшему убытки, которые он понесет в связи с изменением цены имущества. Причем в законодательстве говорится о «последующих изменениях стоимости». Диссертант считает, что речь идет о любых происшедших после момента приобретения имущества изменениях, в том числе вызванных инфляцией.

Убытки, о которых речь идет в п. 1 ст. 1105, как, впрочем, и ответственность, предусмотренная п. 2 ст. 1104 ГК РФ, непосредственно неосновательным обогащением по смыслу п. 1 ст. 1102 («неосновательно приобретенное или сбереженное имущество») не выступают. На наш взгляд, стоит согласиться с тем, что это своего рода ответственность за то, что приобретатель не возвратил полученное немедленно после того, как узнал о неосновательности своего обогащения. Но регулируется эта ответственность специальными нормами главы 60 ГК РФ «Обязательства вследствие неосновательного обогащения».

Из смысла п. 1 ст. 1105 ГК РФ следует, что необходимо доказывать помимо факта изменения стоимости имущества основные элементы убытков: противоправность, причинную связь, вред и т.д. Необходимо также доказать специальные условия ответственности - разницу между стоимостью имущества на момент обращения взыскания и действительной стоимостью на момент приобретения имущества, т.е. последующее изменение стоимости неосновательно приобретенного имущества, если приобретатель не возместил его стоимость немедленно после того, как узнал о неосновательности обогащения.

При отсутствии неосновательного приобретенного имущества невозможно взыскание убытков, вызванных удорожанием, последующим изменением стоимости неосновательно приобретенного имущества.

Учитывая инфляцию, размер подлежащих возмещению убытков во многом зависит от того, какие цены положены в основу их расчета. Возникает вопрос, на какой момент при неосновательном обогащении подлежит взысканию денежный эквивалент неденежного долга (ст. 1105 ГК РФ) плюс убытки от инфляции (удорожание от инфляции)? На момент прекращения обязательства, на момент предъявления требования о возврате действительной стоимости имущества и убытков либо на момент вынесения решения суда?

В целях дополнительной защиты прав потерпевшей стороны суды при определении момента возмещения убытков должны исходить из того, на какой момент стоимость на указанные товары, работы или услуги была наиболее высокой. Согласно п. 3 ст. 393 ГК РФ исходя из обстоятельств, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесения решения. Поэтому общим правилом при взыскании убытков, вызванных последующим изменением стоимости имущества на основании п. 1 ст. 1105 ГК РФ должно стать возмещение убытков на момент вынесения решения суда, за исключением случаев, если в какой-то иной период до вынесения решения стоимость соответствующих товаров, услуг и т.д. была более высокой.

Возникают в судебной практике также вопросы о цессии требований денежного долга и убытков.

Рассмотрим вопрос о приемлемости самого принципа передачи права на реализацию мер имущественной ответственности и допустимости передачи права требования имущественных санкций в отрыве от основного обязательства.

До недавнего времени судебно-арбитражная практика не признавала возможности уступки права требования договорных убытков другому лицу, без уступки основного долга, считая подобную сделку ничтожной в силу ст. 168 ГК РФ. Однако такой подход представляется недостаточно обоснованным хотя бы потому, что в законодательстве не содержится императивных предписаний, которые запрещали бы передавать указанные права без перемены лиц в основном обязательстве.

Конечно, нельзя не видеть проблему в том, что передача отдельного правомочия на взыскание имущественных санкций может оставить основное правоотношение без охранного механизма: зачем должнику исполнять условия договора, если никаких неблагоприятных последствий за его нарушение перед кредитором ему нести не придется. Отсюда, по-видимому, исходит стремление утвердить неделимость соответствующей юридической конструкции, установить подчиненность одной ее части другой.

Однако здесь должен реализовываться принцип свободы распоряжения кредитором своим правом требования на возмещение убытков. Если для него будет выгодна и приемлема данная цессия, то все предпринимательские риски должны нестись им без каких-либо оговорок. Необходимость уступки права требования убытков может быть связана также с реализацией права на восстановление нарушенных прав кредитора в возможно более короткие сроки. Целью применения мер гражданско-правовой ответственности является в первую очередь восстановление имущественного положения пострадавшего. Пострадавшему, как правило, безразлично, кто именно возместит ему ущерб. Для должника фигура кредитора тоже зачастую не имеет существенного значения, поскольку для него не важно, в чью пользу будет произведено отчуждение его имущества.

Допустимость цессии требования о возмещении убытков была отмечена в одном из решений Президиума ВАС РФ и недавно вновь подтверждена в Обзоре арбитражной практики от 30.10.2007 г., где указывается, что требование убытков нет оснований трактовать как обязательство, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника и, следовательно, возможна его цессия .

Уступка права требования на возмещение убытков как самостоятельная, так и в случае передачи наряду с денежным долгом, должна специально оговариваться в договоре об уступке права требования, поскольку право требования на возмещение убытков обладает самостоятельной имущественной ценностью.

Возникают также вопросы, вызванные чисто специфическими особенностями такой меры гражданско-правовой ответственности, какой являются убытки, необходимостью их доказывания, что также может быть разрешено при наличии воли сторон.

Сделка уступки права требования на возмещение убытков должна считаться заключенной только тогда, когда присутствует возможность определить право на получение конкретной денежной суммы в возмещение убытков, т.е. право требования возмещения убытков должно быть определимым.

Таким образом, убытки, определенные соглашением сторон либо судебным решением, имеют самостоятельную имущественную ценность и поэтому могут быть предметом уступки права требования и перевода обязанности по их уплате вместе с денежным долгом либо отдельно от него, за исключением случаев, предусмотренных действующим законодательством.

Интересным представляется также рассмотрение вопроса начисления процентов по ст. 395 на суммы убытков и денежного долга.

В вопросе начисления процентов на сумму убытков судебная практика до настоящего времени усматривала различия между договорными и внедоговорными убытками, проводя между ними границу по основаниям их возникновения. Проценты годовые за неисполнение денежных обязательств по ст. 395 ГК РФ начислялись на внедоговорные убытки и не подлежали взысканию в случае неуплаты убытков, вызванных нарушением договора .

В соответствии с п. 23 Постановления № 13/14 при разрешении судами споров, связанных с применением ответственности за причинение вреда, необходимо учитывать, что на основании ст. 1082 Кодекса при удовлетворении требования о возмещении вреда суд вправе обязать лицо, ответственное за причинение вреда, возместить вред в натуре (предоставить вещь того же рода и качества, исправить поврежденную вещь и т.п.) или возместить причиненные убытки (п. 2 ст. 15 Кодекса). В том случае, когда суд возлагает на сторону обязанность возместить вред в деньгах, на стороне причинителя вреда возникает денежное обязательство по уплате определенных судом сумм. С момента, когда решение суда вступило в законную силу, если иной момент не указан в законе, на сумму, определенную в решении при просрочке ее уплаты должником, кредитор вправе начислить проценты на основании п. 1 ст. 395 Кодекса. Проценты начисляются и в том случае, когда обязанность выплатить денежное возмещение устанавливается соглашением сторон .

По мнению А. Г. Карапетова, в праве многих стран мира признается возможность начисления процентов годовых на суммы убытков. Эта возможность знакома английскому прецедентному праву, голландскому праву (ст. 207 ГК Нидерландов), французскому законодательству (ст. 1153-1 ГК Франции) и др. Основаниями для признания такой возможности являются: (1) денежный характер присуждаемой судом суммы убытков; (2) необходимость компенсировать кредитору потери от невозможности использовать причитающиеся ему денежные средства; (3) желание лишить должника соответствующего дохода, связанного с незаконным использованием чужих денежных средств; (4) стимулирующая функция начисления процентов, органически дополняющая процессуальные инструменты реализации судебного решения .

В настоящее время российская судебная практика по этому вопросу изменилась в сторону возможности начисления процентов на сумму договорных убытков .

Суды, вынося решение о начислении процентов по ст. 395 ГК РФ на сумму договорных убытков, тем самым восстанавливают в полном объеме нарушенные права потерпевшей стороны, поскольку правонарушений два. Первое правонарушение, послужившее составом применения гражданско-правовой ответственности, служит основанием возникновения права на возмещения убытков. Второе - нарушение права на своевременное возмещение убытков, что также влечет ответственность в форме начисления процентов по ст. 395 ГК РФ на сумму договорных убытков. А поскольку принадлежащее потерпевшему субъективное гражданское право на возмещение убытков нарушено ненадлежащим, т.е. несвоевременным возмещением, это и есть гражданско-правовое правонарушение, которое по логике гражданского права влечет применение ответственности к нарушителю.

Таким образом, принцип о недопустимости применения двух мер ответственности за одно правонарушение в данном случае не прослеживается, поскольку обязанность возместить убытки возникает в результате совершения должником одного правонарушения, а обязанность уплатить проценты по ст. 395 ГК на сумму этих убытков - вследствие другого.

Не следует также забывать, что частью правовой системы Российской Федерации в силу ст. 15 (ч. 4) Конституции РФ является Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров (далее - Венская конвенция), положения которой применяются к отношениям, составляющим ее предмет, преимущественно перед нормами российского национального законодательства (ст. 1 Венской конвенции, ст. 7 ГК РФ). В соответствии со ст. 78 Венской конвенции, если сторона допустила просрочку в уплате цены или иной суммы, другая сторона имеет право на проценты с просроченной суммы без ущерба для любого требования о возмещении убытков, которые могут быть взысканы на основании ст. 74 Венской конвенции. Не может вызвать каких-либо сомнений буквальный текст Венской конвенции: требования о взыскании процентов и о возмещении убытков не являются взаимоисключающими, они могут быть применены совместно.

Лунц Л. А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве. М., 2004. С. 156. Положение о несостоятельности (Закон о регулировании порядка производствапо делам о несостоятельности) от 5 октября 1994 г. // Германское право. Ч. Ill / Подред. Р.И. Каримуллина. М.: Статут, 1999 (далее - Положение о несостоятельности). Хейфец Ф. С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. М.:Юрайт, 1999. С. 139. Принципы международных коммерческих договоров. Подготовлены международным институтом унификации частного права (Рим, май 1994) // Принципы международных коммерческих договоров / Пер. с англ. А. С. Комарова. М.: МЦФЭР, 1996.

Тема 2.1. Нравственные основы службы в органах внутренних дел. Профессиональная этика сотрудника органов внутренних дел. Сущность и содержание гражданского долга сотрудника органов внутренних дел, заключающегося в служении Отечеству и защите благородных общественных идеалов: свободы, демократии, торжества законности и правопорядка. Высший нравственный смысл служебной деятельности сотрудника органов внутренних дел по защите человека, его жизни и здоровья, чести и личного достоинства, неотъемлемых прав и свобод. Смысл и содержание основополагающих нравственных ценностей службы в органах внутренних дел: гражданственности, государственности, патриотизма, как основы морального духа сотрудника полиции. Мораль как способ регулирования сознания и поведения людей. Золотое правило нравственности. Основные функции морали. Понятие моральных норм и моральных ценностей. Понятие профессиональной деонтологии. Источники норм профессиональной морали сотрудников полиции. Добро и зло применительно к деятельности органов внутренних дел. Справедливость как ключевое требование к обеспечению правопорядка. Профессиональный долг, его неукоснительное исполнение – сущность и содержание служебной деятельности сотрудника. Понятие моральной ответственности, ее разновидности. Моральная ответственность сотрудников полиции. Совесть и формы ее проявления в деятельности сотрудника полиции. Профессиональная честь и достоинство личности – их взаимосвязь и различия. Понятия «честь коллектива», «человек чести», «честь мундира». Единство морали и права в жизни общества. Государство как механизм ограничения насилия в обществе. Принципиальное различие правового принуждения и насилия. Морально-правовые основы правового принуждения. Нравственный смысл правовых ограничений на применение физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия сотрудниками полиции.

Тема 2.2 . История органов внутренних дел. Символы, традиции и ритуалы органов внутренних дел. Первые государственные учреждения российского государства, выполняющие полицейские функции. Создание полиции России Петром I. Полиция Российской империи в XVIII–XX веках в правоохранительной системе государства.

Милиция Временного правительства после Февральской революции. Рабоче-крестьянская милиция первых лет советской власти: формирование и развитие. Органы внутренних дел в предвоенный период. Роль и задачи милиции в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. Советская милиция послевоенного периода истории СССР.

Милиция России в постсоветский период. Реформирование органов внутренних дел Российской Федерации и создание современной российской полиции.

Героические страницы истории органов внутренних дел: мужество и верность служебному долгу сотрудников на всех этапах истории государства российского – пример для нового поколения российских полицейских.

Знамя и флаг Министерства внутренних дел Российской Федерации: символы чести и достоинства, доблести и славы органов внутренних дел.

Присяга сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации: значение, смысл и ритуал принятия.

Значение и смысл служебных традиций органов внутренних дел. Дань памяти сотрудникам, погибшим при защите Отечества и выполнении служебного долга.

Служебные ритуалы. Дни воинской славы России и памятные даты истории органов внутренних дел.

Внешний вид и форменная одежда сотрудника органов внутренних дел, порядок её ношения. Отношение к служебному удостоверению. Специальные звания и знаки различия сотрудников. Государственные и ведомственные награды.

Тема 2.3. Служебная дисциплина в органах внутренних дел. Понятие и сущность служебной дисциплины, способы ее обеспечения. Обязанности сотрудников полиции по соблюдению и поддержанию служебной дисциплины. Понятие и содержание законности как одного из принципов служебной деятельности сотрудника полиции.

Единоначалие в органах внутренних дел. Обязательность исполнения приказов и распоряжений руководителя (начальника). Порядок отдания приказа.

Правовые способы укрепления служебной дисциплины. Меры поощрения и порядок их применения.

Юридическая ответственность сотрудника полиции за правонарушения. Принадлежность виновного в правонарушении лица к органам внутренних дел как обстоятельство отягчающее наказание. Виды юридической ответственности сотрудников полиции.

Нарушение служебной дисциплины (дисциплинарный проступок) и дисциплинарная ответственность сотрудников полиции. Дисциплинарные взыскания и порядок их наложения и исполнения. Порядок обжалования дисциплинарных взысканий.

Тема 2.4 . Антикоррупционный стандарт поведения сотрудника полиции. Понятие и причины коррупции. Виды и составы коррупционных правонарушений. Коррупционное опасное поведение сотрудника, дискредитирующее органы внутренних дел.

Государственная антикоррупционная политика. Противодействие коррупции в органах внутренних дел Российской Федерации. Меры по профилактике коррупции.

Требования к антикоррупционному поведению сотрудника полиции. Ограничения и запреты, налагаемые на сотрудника в связи со службой в органах внутренних дел.

Обязанность сотрудников полиции представлять сведения о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера. Обязанность сотрудников полиции уведомлять об обращениях в целях склонения к совершению коррупционных правонарушений.

Конфликт интересов и его предупреждение. Отношение сотрудника полиции к ненадлежащей выгоде. Отношение сотрудника полиции к подаркам и иным знакам внимания.

Сущность профессионально-нравственной деформации сотрудника полиции, ее причины, формы проявления. Проблемы профилактики и преодоления профессионально-нравственной деформации сотрудников полиции. Роль социальной среды и негативного авторитета неформальных лидеров в развитии и проявлении профессиональной деформации. Морально-деловые качества сотрудника органов внутренних дел, способствующие предотвращению профессиональной деформации.

Тема 2.5. Служебный этикет сотрудника органов внутренних дел. Этикет как совокупность правил поведения. Специфика служебного этикета в органах внутренних дел. Этикет отношений начальника и подчиненного, старшего и младшего. Принципы служебного этикета. Вежливость как этикетная норма. Этикетные требования к внешнему виду и форме одежды сотрудников полиции. Приветствие полицейскими друг друга – взаимное проявление уважения и вежливости.

Культура устной и письменной речи сотрудника полиции . Этикет как средство укрепления служебной дисциплины. Соблюдение служебного этикета – необходимое условие сплочения коллектива, создание в нем здоровой морально-психологической атмосферы.

Основные нормы этикета в поведении сотрудника полиции. Этикет при проведении служебных совещаний. Этикетные нормы на строевых смотрах, при инструктаже и разводе сотрудников, заступающих на службу. Внеслужебное общение сотрудников полиции.

Этикетные нормы поведения сотрудников полиции при обращении с гражданами. Расположение посетителя к себе в условиях служебной обстановки – основа эффективного общения. Недопустимость равнодушия, грубости, высокомерия, угрожающих действий или угрозы применения физической расправы, специальных средств, огнестрельного оружия, необоснованных нравоучений, несправедливых обвинений, упреков, а также других действий сотрудника полиции, оскорбляющих достоинство гражданина.

Основные требования к сотруднику полиции при нахождении его на улице и в общественном городском транспорте. Особенности поведения сотрудника при нахождении в поездах, самолетах и иных транспортных средствах дальнего следования.
Рекомендуемая литература

Нормативно-правовые акты:

Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) (ред. от 30.12. 2008) // Рос.газета. 1993. 25 декабря.
Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ (ред. от 05.04.2013) «О полиции» // СЗ РФ. 2011. № 7. Ст. 900.
Федеральный закон от 30 ноября 2011 г. № 342-ФЗ (ред. от 07.05.2013) «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СЗ РФ. 2011. № 30 (ч. 1). Ст. 4595.
Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ «О безопасности» // СЗ РФ. 2011. № 1. Ст. 2.
Указ Президента Российской Федерации от 22 ноября 2012 г. № 1377 «О Дисциплинарном уставе органов внутренних дел Российской Федерации» // СПС «Консультант-Плюс».
Приказ МВД России от 6 мая 2013 г. № 241 «О некоторых вопросах применения мер поощрения и наложения дисциплинарных взысканий в органах внутренних дел Российской Федерации» // СПС «Консультант-Плюс».
Типовой кодекс этики и служебного поведения государственных служащих Российской Федерации и муниципальных служащих (одобрен решением президиума Совета при Президенте Российской Федерации по противодействию коррупции от 23 декабря 2010 г. (протокол № 21)) // Официальные документы в образовании. 2011. № 36 (декабрь).

Основная:

Честь и долг сотрудника органов внутренних дел: Учебное пособие // Под общ.ред. проф. В.Я. Кикотя. – М.: ЦОКР МВД России, 2009.
Основы профессиональной этики и служебного этикета: Курс лекций. – М.: ДГСК МВД России, 2012.

Дополнительная:

Гришин А.А., Пылёв С.С., Румянцев Н.В., Щеглов А.В. Служебный этикет сотрудников органов внутренних дел: Учебное пособие// Под ред. С.С. Пылёва. – М., 2009.

РАЗДЕЛ 2. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПРАКТИКУМ
Тема 2.6. Психологическая характеристика различных видов деятельности органов внутренних дел. Профессионально-психологические требования к личности сотрудника органов внутренних дел. Общая психологическая характеристика правоохранительной деятельности. Психологический анализ оперативно-розыскной деятельности, деятельности по дознанию и расследованию преступлений, охране общественного порядка. Профессионально важные качества сотрудника органов внутренних дел по направлениям оперативно-служебной деятельности.

Психологический потенциал сотрудника органов внутренних дел, обеспечивающий эффективность его деятельности и реализации профессиональных функций. Основные структурные компоненты психологического потенциала: морально-психологические качества, познавательные и интеллектуальные качества, эмоционально-волевые качества, коммуникативные качества.

Профессиональная деформация сотрудника органов внутренних дел, ее профилактика и преодоление. Основные проявления профессиональной деформации и коррупционного поведения.

Тема 2.7. Психология профессионального общения сотрудника органов внутренних дел. Особенности предупреждения и разрешения конфликтов в служебной деятельности. Понятие общения в психологии. Психологические особенности профессионального общения сотрудника органов внутренних дел, нормативная регламентация общения. Этапы профессионального общения с учетом применения конкретных приемов общения.

Основные способы построения психологического портрета в процессе профессионального общения. Анализ структуры профессионального общения сотрудника органов внутренних дел: психологическое «чтение» особенностей поведения, внешнего облика, составление первичного психологического портрета взаимодействующего лица; поиск предпосылок эффективности общения и создание благоприятных условий для межличностного контакта; взаимодействие в процессе профессионального общения, методы воздействия на других лиц с целью решения оперативно-служебных задач; оценка результатов конкретного акта общения и планирование дальнейших контактов с определенными лицами (правонарушителями, гражданами, сотрудниками правоохранительных органов, руководителями).

Понятие, сущность и причины служебных конфликтов. Динамика конфликта. Основные модели поведения личности в конфликте. Конфликт между личностью и группой. Особенности межэтнических конфликтов.

Возможности разрешения конфликта. Способы и методы разрешения межличностных конфликтов: уклонение; сглаживание; принуждение; компромисс; решение проблемы. Алгоритм действий полицейского по разрешению конфликта.

Тема 2.8. Психологические особенности экстремальных ситуаций в деятельности органов внутренних дел. Приемы психической саморегуляции сотрудника полиции. Общая характеристика экстремальных ситуаций. Чрезвычайные обстоятельства. Чрезвычайные ситуации. Чрезвычайные происшествия криминального характера. Их воздействие на психику человека.

Психологические особенности девиантного (отклоняющегося) поведения сотрудника органов внутренних дел. Анализ психологических зависимостей.

Причины и профилактика суицидального поведения сотрудников органов внутренних дел.

Устойчивость личности к негативным воздействиям внешней среды. Основа психологической устойчивости сотрудника органов внутренних дел: анализ конкретных ситуаций.

Способы саморегуляции эмоционального состояния: аутогенная тренировка, расслабление мимической мускулатуры, дыхательные упражнения, управление вниманием, приемы воображения.

Тема 2.9. Психологический практикум. Развитие профессионально-важных качеств таких как: концентрация, устойчивость, распределение, переключение внимания; распознавание лиц (объектов) по словесному портрету; распознавание лиц (объектов) в условиях помех; способность предвидеть последствия поведения людей; способность понимать поступки и действия людей на основе невербальных реакций (мимика, позы, жесты, походка и др.); способность понимать логику развития ситуаций взаимодействия, значение поведения людей в этих ситуациях; навыки запоминания, наглядно-образного мышления; способность осуществлять типологию наблюдаемого поведения.

Психология распознавания лжи и лжесвидетельствования. Моделирование поведенческих схем террористического поведения (разыгрывание ролей, демонстрация видеофрагментов) и тренировка навыков их профилирования (выявления, распознавания).

Форма проведения занятий: тренинги в т. ч. с решением ситуационных задач. Ролевые игры.
Рекомендуемая литература

Основная:

Романов В.В. Юридическая психология: учебник/В.В. Романов.- 4-е изд., перераб. и доп.- М.: Издательство Юрайт, 2011.– 525с.
Юридическая психология с основами общей и социальной психологии: учебник для студентов вузов, курсантов и слушателей образовательных учреждений МВД России юридического профиля//(И.Б. Лебедев и др.); под ред. В.Я. Кикотя, В.Ю. Рыбникова. – М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2006. – 463с.

Дополнительная:

Копылова Г.К. Психология: Учебно-методическое пособие. – Калининград: Калининградский юридический институт МВД России 2011.
Пряхина М.В., Устюжанин В.Н. Психология в деятельности сотрудников ОВД (в схемах с пояснениями): учебное пособие: доп.МВД РФ//под ред. А.Т. Иваницкого//– М.: ДГСК МВД РФ, 2011 – 128 с.

БЛОК III.ПЕРВАЯ ПОМОЩЬ
Тема 3.1. Первая помощь при травмах, ранениях и кровотечениях. Понятие о травме. Виды повреждений. Порядок и правила оказания первой помощи. Клинические признаки острых неотложных состояний и первая помощь при них. Понятие о ранениях, их характеристика. Виды повязок и правила их наложения. Понятие и виды кровотечений, их характеристика. Остановка кровотечения с помощью подручных средств. Особенности оказания первой помощи при проникающих ранениях груди и живота. Правила и способы транспортировки пострадавших.

Тема 3.2 . Первая помощь при воздействии высоких и низких температур, поражении электрическим током, обмороке, тепловом и солнечных ударах, функциональных повреждениях. Реанимация. Ожоги, обморожение и электротравма: классификация, признаки и первая помощь при них. Обмороки и причины его возникновения. Тепловые и солнечные удары. Первая помощь пострадавшим при обмороках. Правила оказания первой помощи при отравлениях. Первая помощь при асфиксии и утоплении. Закрытая черепно-мозговая травма. Правила оказания первой помощи при закрытой черепно-мозговой травме. Способы проведения пострадавшему реанимационных мероприятий и их последовательность. Методика проведения искусственного дыхания и наружного массажа сердца.

Тема 3.3. Первая помощь при дорожно-транспортных происшествиях, повреждениях опорно-двигательного аппарата. Признаки ушиба, вывиха, растяжения, разрыва связок. Синдром длительного сдавливания. Первая помощь при них. Виды переломов костей. Иммобилизация кисти, предплечья, плеча, стопы, голени, бедра. Первая помощь при переломе челюсти, ключицы, ребер, позвоночника, костей таза, переломе костей черепа. Последовательность оказания первой помощи при наличии у пострадавшего кровотечения, переломов, шока, нарушения дыхания. Способы извлечения пострадавшего из автомашины, ямы, канавы и т.д. с учетом имеющихся у него повреждений и порядок оказания первой помощи. Правила транспортировки пострадавшего с места дорожно-транспортного происшествия.
Рекомендуемая литература

Основная:

Тузов А. И. Оказание сотрудниками органов внутренних дел первой помощи пострадавшим: Памятка. – М.: ДГСК МВД России, 2011.

Дополнительная:

Величко Н.Н., Кудрин Л.А. Первая медицинская помощь. Учебник. Изд. 2-е, пер. и доп. − М., 2008.

БЛОК IV. ДЕЛОПРОИЗВОДСТВО И РЕЖИМ СЕКРЕТНОСТИ

Нам часто говорят, что у человека есть долг гражданский перед обществом. А что это такое, остается в умолчаниях. Тем, кто использует это понятие, кажется, что слушатель понимает, о чем речь. Однако далеко не каждый человек задумывается о сути понятия «долг гражданский».

В обыденной жизни оно попросту не используется, а когда возникнет опасность, тогда и разберемся. Так приблизительно рассуждают граждане, обремененные неведомым долгом. Здесь существует определенная опасность, обстоятельство, используемое в информационной войне против государства. Если покопаться поглубже, то выясниться: понимать свою ответственность, значит, повышать уровень безопасности! Не согласны? Давайте вместе разберемся.

История вопроса

Человек - существо общественное. Об этом писали классики, да и каждый ощущает обозначенное обстоятельство на своей судьбе. Мы объединяемся в государство, на более низких уровнях в партии, организации, общины. И все члены этих сообществ зависят от мнения своих товарищей. Ведь объединения любого уровня имеют определенные цели и стараются их реализовать.

Эти устремления носят глобальный по меркам отельной личности характер, то есть затрагивают основы ее жизни. Для примера возьмем государство. Это образование занимается организацией жизни общества, благоустройством, заботой о слабых, защитой территории и своих граждан. Следовательно, оно создано для всех и каждого. А из этого легко понять, что и у личности есть своя часть ответственности перед государством.

Человек должен принимать посильное, определенное законодательством, участие в работе этого образования или надстройки. Для этого у граждан формируется позиция по тем или иным вопросам. Опять обратимся к примеру.

О безопасности

Долг гражданский выражается в том, что человек обязан содействовать реализации функций государства. Система безопасности - дело сложное, к сожалению, мы довольно много слышим о ее работе из СМИ, порой сталкиваемся сами.

Государственные структуры защищают своих граждан от опасности. Но всего они знать не могут. Долг гражданский активной личности состоит в том, чтобы проинформировать соответствующий орган о своих наблюдениях. Знаете, иной раз это называют доносом, хотя сам факт взаимодействия с теми структурами, которые о нас заботятся, таковым не является.

Это хорошо понимали ранее в приграничных населенных пунктах. А теперь вообще по всей территории нет безопасных зон. Связано это с глобальным развитием терроризма. В деревне, к примеру, увидели жители чужака. Понаблюдали за ним, дело естественное, ведет себя странно. Об этом и проинформировали правоохранителей. В селах жителей мало, каждый на виду. Этот поступок и есть пример того, как реализуется долг (гражданский). По сути, эти люди озаботились собственной безопасностью, но повели себя по закону, то есть не стали разбираться без правоохранителей.

Гражданский долг - выборы?

В демократиях принято давать возможность людям участвовать в управлении. Делается это посредством выборной системы. А участие в плебисците - это привилегия или гражданский долг?

Выборы - это процесс формирования законотворческих органов. То, что эти люди напишут, будет определять нашу с вами жизнь. Сами понимаете, уйти от закона сложно, да и опасно. А на этапе предвыборной кампании у нас есть возможность непосредственно повлиять на персональный состав органа, определяющего судьбы народов.

Для активных личностей - это долг. И они, по-видимому, правы. В процессе голосования люди определяют политическую силу, наиболее полно отражающую их взгляды. Есть же большая разница между социал-демократами и коммунистами. У каждой партии собственные цели и задачи. И строить государство они станут по-разному. Первым мил рынок, вторые являются приверженцами социальных программ. Это повлияет на жизнь конкретного гражданина. Хотите, чтобы ваши интересы учитывались, значит, придется голосовать. Но это только часть долга, причем не самая важная.

Гражданский долг и гражданская позиция

Предлагается подумать вот над чем. Гражданский долг человека - участие в голосовании. Это вроде мы уже поняли. Здесь есть иной нюанс. Просто прийти к избирательной урне и опустить бюллетень - это не суть долга, а форма его реализации. Чтобы сделать это осмысленно, необходимо понимать, какой силе (персоналии) отдаешь свое предпочтение. То есть необходимо разобраться в том, что партии и кандидаты предлагают.

К сожалению, речь идет даже о не декларируемых ценностях и позициях, а еще глубже. Чтобы быть уверенным в своем будущем, следует хорошо понимать, с кем имеете дело. Активная гражданская позиция в данном случае заключается в изучении информации о программах партий, личностях их руководителей и тому подобное.

Это огромная и кропотливая работа. Но она необходима для формирования позитивного будущего. Исполнить гражданский долг - дело, как видите, непростое. Участие в государственном управлении требует времени, внимания и напряжения сил.

Законодательная база

Такое понятие, как «долг гражданский», не может существовать, так сказать, на общественных началах. Его суть отражена в Конституции - основном законе всякого государства. Это является одним из принципов демократии.

Так, основные права и России можно найти в тексте Конституции. К примеру, в статье 59 говорится о том, что каждый гражданин обязан вносить посильный вклад в дело защиты Отечества (смотри выше о безопасности). и обязанность, одна из частей жителей страны. Кроме того, граждане, согласно основному закону, уважают права других людей, заботятся о слабых и тому подобное.

Это не простые слова. В них выражены основные права и России, уклонение от исполнения которых порицается обществом и преследуется по закону.

Финансовые вопросы

Есть в Конституции еще одна обязанность, которая в обществе не в чести. Каждый гражданин должен участвовать в финансировании государства. Имеется в виду уплата налогов. Эти средства используются для организации жизни страны, реализации проектов, создания системы безопасности и так далее. То есть, надстройка, именуемая государством, создается для людей, но и за их счет.

Кстати, мы подошли к одному из вопросов, неявно используемых в информационной войне. Есть силы, желающие «освободить» народы от государства и присвоить его функции. Для этого они не гнушаются никакими средствами от создания фильмов и книг, до желтой пропаганды.

Долг гражданина заключается в выявлении этих опасных веяний и их нейтрализации. Говоря проще, нужно самому понимать, какие мысли вкладывают авторы в свой контент и окружающим растолковывать. Иначе, как говорят в сети, все рабами станем.

Выполнять ли гражданский долг?

А это уж сами решайте. Государство и общество существуют только тогда, когда они нужны людям. В этом процессе участвует в той или иной степени каждый. Не хотите этого делать, значит, отдаете свое право более активным гражданам. Но следует понимать, в этом случае именно они решают вашу судьбу. Согласны с таким положением дел?

Введение

Цели и задачи:

Выяснить сущность гражданского долга, понять, в чем заключается профессиональная этика, изучить своеобразие медицинской этики.

Актуальность:

В современном мире существует множество проблем связанных с профессиональной этикой и гражданским долгом. Так как перед многими врачами, учеными часто встает нелегкий нравственный выбор.

Понятие долга

Роль сознания долга в жизни личности и общества.

Долг и личный интерес

Происхождение сознания долга и его структура.

Моральное сознание включает в себя не только размышление о важных вопросах человеческого существования но и побуждения чувствовать, мыслить и, разумеется, действовать в определенном направлении, заданном высшими моральными ценностями, нравственными нормами. Это побуждающее свойство морали особенно хорошо просматривается при обращении к такому понятию морального сознания, как долг, который, как писал И. Кант "есть необходимость совершения поступка из уважения к закону".

Разумеется, эти поступки совершаются не по принуждению, а по доброй воле, сознательно.

В повседневном общении мы нередко говорим: долг учителя, долг руководителя, долг офицера и, наконец, долг Человека. Что под этим обычно подразумевается? Пожалуй, совокупность обязанностей, которые общество предъявляет к личности. Но моральное поведение осуществляется не автоматически. Поэтому долг необходимо включает в себя осознание своей ответственности перед другими людьми, перед обществом, перед самим собой. Иначе говоря, в долге осмысляется, переживается отношение человеческой личности к другим (ближним и дальним), к обществу, Тиру через призму высших моральных ценностей. Добродетель, писал В. Соловьев, есть "должное отношение ко всему". А должное отношение выражается, прежде всего, в том, что индивид выполняет свои обязанности наиболее оптимальным для данной ситуации образом, а не чисто формально, "для галочки". Впрочем, не только у индивида имеются обязанности перед обществом, но и у самого общества существуют обязанности перед отдельным человеком, особенно перед сиротами, больными, престарелыми, которые сами не могут защитить себя, удовлетворить свои насущные потребности.

Сознание долга играет очень важную роль в общественной жизни. При утрате или ослаблении чувства долго деградируют многие общественные отношения. Впрочем, оскудевает и духовная жизнь личности. Не случайно во все времена большим уважением пользовался Человек Долга, человек, умеющий обуздывать эгоистические устремления.

У индивида существуют не только нравственные потребности, нё только стремление делать добро, но и целый ряд других (физиологические, эстетические, религиозные, политические и др.), которые также стимулируют те или иные действия. Хорошо, когда между нравственными и другими потребностями нет серьезных противоречий. Но здесь возникает вопрос: В какой мере подобные поступки являются моральными? В какой мере в них проявляется доброта человека?

Например, продавец внимательно обслужил клиента. О чем это говорит? О его высокой моральности? Или о том, что ему это просто выгодно? Кант подобные действия называл не моральными, а легальными, т.е. в них не проявляется уважение к моральному закону, действие осуществляется не ради уважения к добру, но такие действия в то же время и не противоречат нормам нравственности. Словом, стремясь сохранить "чистоту" морального мотива, немецкий философ выводил огромное число действий из-под моральной оценки. Ведь даже любовь матери к ребенку и любовь ребенка к матери "отягощена" склонностью, даже надеждой на отдаленную или близкую выгоду. Подобный формализм не учитывал того обстоятельства, что добрые поступки, добро существуют не в чистом виде, а реализуются в самых различных видах деятельности (хозяйственной, политической и др.), где не могут не присутствовать и другие мотивы (произвести возможно больше продукта, заработать больше денег и т.д.).

Необходимо подчеркнуть, что нравственные потребности и облагораживают все другие влечения человека.

Чем же обусловлена обязательность требований долга? Ответ на этот вопрос зависит от мировоззренческих установок личности. Для верующего эта обязательность определяется волей самого Бога, а для неверующего на первый план выходит зависимость личности от общества, вне которого существовать он просто не может (не выживать, а осуществлять полноту бытия). Но на каких бы позициях мы не стояли, мы все же не можем признать, что в сознании долга аккумулировались те требования, которые общественные институты от себя или от имени Бога предъявляли к индивиду. По мере развития культуры эти требования превращались в те требования, которые индивид предъявляет к самому себе. Аналогичный процесс идет в ходе становления человеческой личности. У младенца нет, конечно, представлений о своих обязанностях. Но по мере взросления те требования, которые ему предъявляют взрослые (требования первоначально самые простейшие), становятся требованиями, которые он предъявляет к самому себе. Таким образом, у индивида и происходит становление сознания долга (соответствующие чувства, представления).

Значимость сознания долга в нравственной жизни косвенно подтверждается и тем обстоятельством, что некоторые мыслители (стоики, Кант и др.) очень многое в морали пытались переосмыслить через призму должного.

Министерство образования и науки Российской Федерации

Ярославский государственный университет

им. П.Г. Демидова

Кафедра гражданского права и процесса

Правовая природа и сущность прощения долга

Курсовая работа

Научный руководитель

кандидат юридических наук

доцент кафедры гражданского права и процесса

Крашенинников Евгений Алексеевич

Ярославль 2010г.

Введение

§ 1. Понятие прощения долга

§ 2. Отграничение прощения долга от смежных правовых явлений

§ 3. Предмет прощения долга

§ 4. Форма прощения долга

§ 5. Прощение долга как распорядительная сделка

§ 6. Прощение долга как абстрактная сделка

§ 7. Действие прощения долга

Заключение

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

В Гражданском кодексе Российской Федерации (далее – ГК РФ) способам прекращения обязательств посвящена глава 26. Прощению долга, как одному из способов прекращения обязательств, посвящена ст. 415 ГК РФ: «Обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нём обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора».

На сегодняшний день существует несколько спорных теоретических вопросов, возникающих у отечественных цивилистов по поводу применения института прощения долга на практике.

В связи с этим целью нашей работы является детальное изучение проблем, существующих в теории прощения долга, а именно, нам предстоит определить наиболее важные спорные моменты о прощении долга, изучить основные точки зрения отечественных цивилистов по поводу возникающих вопросов, рассмотреть основные элементы данного института права, выявить основные тенденции развития этой нормы права, а также сделать определённые выводы по изученному материалу.

Для достижения поставленной цели нам необходимо выполнить ряд задач.

Во-первых, мы должны проследить историю возникновения института прощения долга в современном гражданском обороте. Данный вопрос будет рассмотрен нами с двух позиций: развитие этого института права в зарубежном праве и в отечественном законодательстве. При рассмотрении прощения долга в иностранном праве мы обратим своё внимание на понятие этого института ещё в римском праве и перенесём свой взгляд на понимание этой нормы в ныне действующих источниках западноевропейского гражданского права (Французский гражданский кодекс, Германское гражданское уложение). Далее мы изучим путь развития института прощения долга в отечественном законодательстве и сделаем общий вывод о том, с какими характерными признаками данный институт подходил к моменту принятия действующего ГК РФ.

Во-вторых, мы перейдём к рассмотрению одного из спорных вопросов теории прощения долга, а именно к вопросу о его правовой природе. Многие отечественные цивилисты (Е.А. Крашенинников, О.Ю. Шилохвост, А.А. Павлов и др.) высказывают своё мнение относительно правовой природы прощения долга: одни считают его односторонней сделкой, другие – договором. Поэтому нам необходимо изучить и проанализировать доводы обеих сторон в пользу своей точки зрения и отобрать из них только те, которые соответствуют реальной действительности и не противоречат правовой природе вещей. Также в этой главе нами будут рассмотрены вопросы о предмете, форме и действии прощения долга.

В-третьих, мы рассмотрим второй важный вопрос теоретического спора о прощении долга. Данная проблема касается соотношения между собой прощения долга и договора дарения. В этом вопросе одни учёные рассматривают прощение долга как разновидность договора дарения, а другие – нет. Поэтому и здесь нам предстоит разобраться и сделать собственный вывод по данной проблеме. Кроме того, в данной главе мы рассмотрим вопрос о соотношении прощения долга с иными схожими сделками.

И наконец, мы рассмотрим вопрос о классификации прощения долга как сделки по наиболее сложным основаниям и постараемся обосновать свой выбор, а также разъяснить возникающие в связи с данной типологией практические проблемы.

В заключении нами будут представлены основные тезисы и выводы, полученные в результате проделанной работы.

§ 1. ПОНЯТИЕ ПРОЩЕНИЯ ДОЛГА

О способах прекращения обязательств говорится в главе 26 ГК РФ. Прощению долга в этой главе посвящена статья 415: «Обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нём обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора».

Некоторые цивилисты считают, что прощение долга является односторонней сделкой (п. 2 ст. 154 ГК РФ), то есть не требует для своего совершения согласия другой стороны – должника . Однако, на наш взгляд, подобная трактовка основана на не совсем корректном толковании ст. 415 ГК РФ и не учитывает ряда моментов российского гражданского законодательства.

Во-первых, для обоснования прощения долга как односторонней сделки используется лишь часть ст. 415 ГК РФ: «обязательство прекращается освобождением кредитора от должника» . Толкование, производимое подобным образом, вряд ли может привести к достоверному результату. Следуя такой логике, мы должны были бы и уступку требования трактовать в качестве односторонней сделки, поскольку п. 1 ст. 382 ГК РФ говорит о том, что принадлежащее кредитору требование может быть передано им другому лицу , хотя договорный характер уступки закреплён в п. 1 ст.1216 ГК РФ и не вызывает никаких сомнений по этому поводу.

Во-вторых, отношения в гражданском обороте строятся на принципе равенства их участников (п. 1 ст. 1, абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК РФ), а потому кредитор не может навязать должнику прощение долга; оно предполагает соглашение сторон и, следовательно, согласие должника .

Кроме того, п. 2 ст. 407 ГК РФ закрепляет: «Прекращение обязательства по требованию одной из сторон допускается только в случаях, предусмотренных законом или договором». Это означает, что ввиду отсутствия указания закона на односторонний характер прощения долга, оно может быть совершено лишь по соглашению между сторонами, если иное не вытекает из договора между ними.

Как правило, прощение долга приводит к увеличению имущества соответствующего лица. Однако если бы было возможным увеличение имущества лица путём одностороннего волеизъявления, то следовало бы и договор дарения признать односторонней сделкой. Но законодатель, исходя из идеи невозможности навязывания кому-либо имущественной выгоды, закрепляет дарение как двустороннюю сделку (п. 1 ст. 572 ГК РФ). Поэтому, следуя подобной логике, необходимо и прощение долга признать договором .

Однако прощение долга не всегда приводит к имущественной выгоде соответствующего лица. Например, заказчик по договору подряда, оплатив полностью стоимость работ по возведению жилого дома, своим волеизъявлением освободит подрядчика от обязанности передать заказчику результат работ. Но с таким волеизъявлением заказчика вряд ли согласится подрядчик, так как уплата цены за выполненную работу не исчерпывает всех дополнительных проблем, которые лягут в подобном случае на подрядчика . Кроме того, прощение долга может отрицательно сказаться для должника в дальнейшем, так как другими субъектами он может быть воспринят как неплатёжеспособный должник, с которым они вряд ли захотят иметь дело. Таким образом, и в этих ситуациях прощение долга должно быть соглашением.

Важным, на наш взгляд, является и то, что (как уже отмечалось в первой главе) на протяжении многих столетий как в европейском, так и в отечественном гражданском обороте прощение долга воспринималось как двусторонняя сделка. Поэтому закрепление этого института в качестве односторонней сделки в ГК РФ выглядело бы по меньшей мере нелогичным.

И, наконец, следует отметить, что разработанная Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства Концепция совершенствования общих положений обязательственного права России устанавливает следующее: «… обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нём обязанностей путём отправки должнику уведомления. В случае, если в разумный срок с момента получения такого уведомления должник не возразил своему кредитору, его согласие на прощение долга должно предполагаться» (п. 3.10. Раздела VI), что в очередной раз подтверждает договорный характер прощения долга.

Таким образом, всех вышеперечисленных обстоятельств вполне достаточно для признания природы прощения долга договорной.

§ 2. ОТГРАНИЧЕНИЕ ПРОЩЕНИЯ ДОЛГА ОТ СМЕЖНЫХ ПРАВОВЫХ ЯВЛЕНИЙ

Не менее спорным, чем вопрос о правовой природе прощения долга, является вопрос его отграничения от дарения. И здесь мнения отечественных цивилистов расходятся. Одни считают, в частности Е.А. Суханов, что прощение долга необходимо рассматривать как разновидность дарения , другие же полагают, что прощение и дарение отличные друг от друга сделки. Существует также точка зрения, предполагающая, что прощение долга является разновидностью дарения только в случае, когда в нём положительно решён вопрос о безвозмездности и при явном намерении кредитора одарить должника без всякого встречного предоставления .

Сторонники односторонней природы прощения долга очень легко обосновывают отличие прощения долга от дарения: поскольку дарение является двусторонней сделкой (абз. 1 п. 1 ст. 572 ГК РФ), прощение долга не может быть его разновидностью хотя бы в силу того, что является актом односторонним.

Однако, как уже было сказано выше, прощение долга имеет договорную природу, и поэтому для установления различия между соглашением о прощении и дарением необходимы иные доказательства.

Во-первых, как отмечает О.Ю. Шилохвост, институт прощения долга закреплён в «общей части обязательственного права», и если он является разновидностью договора дарения, то получается, что правила об институте, закреплённом в «общей части обязательственного права», содержатся в «особенной части». Это не согласуется с пандектной системой кодификации ГК, принятой законодателем. Кроме того, все правила об иных способах прекращения обязательств также представлены в «общей части обязательственного права». Поэтому, если бы законодатель и признавал прощение как разновидность дарения, этот институт необходимо было вынести за «общую часть» или, напротив, правила о дарении закрепить в статье о прощении долга .

Во-вторых, как уже отмечалось выше, некоторые цивилисты полагают, что прощение является дарением, когда положительно решён вопрос о его безвозмездности. Однако прощение долга часто обусловливается встречным предоставлением, вследствие чего не может рассматриваться в качестве безвозмездного . Возмездность прощения долга порождает сложнейшую проблему отграничения прощения долга от новации и даже от отступного. Ведь в такой интерпретации сторона, освобождающая контрагента от какой-либо обязанности перед собой, приобретает право на некое встречное удовлетворение, а это – частный случай новации обязательства .

В-третьих, если бы договор о прощении долга представлял собой разновидность договора дарения, то он не мог бы совершаться во исполнение возмездной основной сделки. Между тем практике известны договоры о прощении долга с возмездным правовым основанием. Примером является соглашение, в силу которого арендодатель обязуется простить арендатору остаток долга по арендной плате, а арендатор обязуется возвратить арендованное имущество арендодателю к оговоренному сторонами сроку .

В-четвёртых, в связи с отождествлением соглашения о прощении долга с дарением возникает немало практических проблем. Если прощение долга является разновидностью дарения, то к нему применимы правила о договоре дарения, в том числе о запрете и ограничении возможностей дарения (ст. 575, 576 ГК РФ) . В соответствии с п. 4 ст. 575 ГК РФ запрещается дарение в отношениях между коммерческими организациями. Этот запрет делает невозможным списание даже самых безнадёжных долгов, ухудшая и без того нелёгкое финансовое положение многих российских предпринимателей .

В-пятых, придерживаясь взгляда Е.А. Суханова, мы должны будем признать, что прощение части требования всегда предполагает наличие у кредитора animus donandi, в то время как кредитор может простить часть долга не с намерением одарить, а в целях обеспечения исполнения остальной части .

И наконец, даже правовая природа двух рассматриваемых институтов противоположна: консенсуальный договор дарения порождает обязательство, тогда как прощение долга, напротив, обязательство прекращает .

Помимо вышеперечисленных основных признаков, отличающих соглашение о прощении долга от дарения, можно выделить и массу дополнительных обстоятельств, ещё больше подтверждающих нашу точку зрения. Так, дарение, как правило, совершается в интересах одаряемого, а прощение долга – чаще всего в интересах самого кредитора; кроме того, иногда долг прощается не с целью одарить другое лицо, а с целью избежать гораздо больших потерь, если задолженность безнадёжна .

Таким образом, существует достаточно доказательств, которые вопреки мнению некоторых отечественных цивилистов позволяют сделать вывод о том, что прощение долга не является разновидностью дарения.

Помимо признания соглашения о прощении долга разновидностью дарения некоторые отечественные цивилисты ошибочно отождествляют прощение долга с иными схожими институтами гражданского права.

Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, прощение долга является безвозмездной сделкой. Однако некоторые цивилисты, в частности В.В. Витрянский, предполагают его возмездность . Такая возмездность прощения долга порождает сложнейшую проблему отграничения прощения долга от новации (и, как ни парадоксально, от отступного), так как в подобной интерпретации сторона, освобождающая контрагента от какой-либо обязанности перед собой, приобретает право на некоторое встречное удовлетворение, а это – частный случай новации обязательства.

Как известно, прощение долга направлено на прекращение принадлежащего кредитору требования и корреспондирующей ему обязанности должника. По данному признаку он отграничивается от contrarius consensus, то есть соглашения о прекращении договора (в п. 1 ст. 452 ГК РФ данное соглашение неправильно именуется «соглашением о расторжении договора»), с помощью которого прекращается обязательственное отношение в целом. Если обязательственное отношение состоит только из одного требования и корреспондирующей ему обязанности, то договор о прощении долга и соглашение о прекращении договора совпадают друг с другом .

Одним из способов освобождения от долга ещё в древнем Риме был pactum de non petendo, то есть соглашение о непредъявлении требования. Однако его следует отличать от современного понятия прощения долга, так как вследствие заключения такого соглашения должник не освобождается от лежащей на нём обязанности, но получает возражение (exception pacti), посредством которого он может воспрепятствовать осуществлению требования кредитора .

Но гораздо больше вопросов возникает в отношении pactum de non petendo, не ограниченного сроком, так как оно вплотную приближается к прощению долга, однако между ними существуют определённые различия. Во-первых, данное соглашение не затрагивает существования требования и не исключает возникновения в будущем права на зачёт, в то время как прощение долга приводит к прекращению требования. Во-вторых, при pactum de non petendo in perpetuum должник может противопоставить предъявленному ему требованию возражение в материально-правовом смысле, тогда как при договоре о прощении долга должнику причитается возражение в процессуальном смысле .

Таким образом, договор о прощении долга имеет определённые отличительные черты от таких способов прекращения обязательств как новация и отступное, а также от таких соглашений как contrarius consensus, pactum de non petendo и pactum de non petendo in perpetuum.

§ 3. ПРЕДМЕТ ПРОЩЕНИЯ ДОЛГА

Предметом прощения долга может выступать практически любое обязательственное право (требование). При этом не имеет значения основание его возникновения: простить можно как договорное требование (например, Требование об уплате покупной цены – п. 1 ст. 454 ГК РФ), так и требование, возникшее из правонарушения (например, притязание на уплату неустойки – п.1 ст. 330 ГК РФ) .

Характер прощаемого требования остаётся безразличным. В частности, нет препятствий к прощению требования, которому противостоит возражение, требования, в отношении которого истёк давностный срок, а также требования, воплощённого в обязательственной ценной бумаге (например, в векселе или облигации). Кроме того, допустимо прощение условного требования и требования с назначением срока, но при прощении отлагательно обусловленного требования прекращающее действие прощения зависит от наступления условия. Также не исключается возможность прощения будущего требования .

Нет препятствий к прощению долга, являющегося предметом судебного разбирательства. Такое прощение обычно совершается посредством мирового соглашения. Прекращение обязательства прощением долга осуществимо и на стадии исполнительного производства .

При делимости предмета обязательства возможно прощение части требования. Договор о частичном прощении долга обычно совершается под условием уплаты должником его непрощённой части .

Сложным в данной теме является вопрос о возможности прощения долга, существующего в рамках обязательства с множественностью лиц. Причём трудности возникают не в долевой множественности, а в обязательствах с солидарной множественностью .

Так, И.Б. Новицкий считает, что прощение долга, совершённое в отношении одного из содолжников, по общему правилу, не касается других должников. При этом, если должник договорился с кредитором о прощении долга, то это ещё не означает, что он освобождается от своих обязательств в отношении содолжников, поскольку кредитор не может влиять на взаимоотношения между содолжниками .

При решении данной проблемы можно также обратиться к зарубежным источникам гражданского права. Так, § 423 Германского гражданского уложения предписывает, что соглашение между кредитором и одним из солидарных должников об освобождении последнего от исполнения освобождает и остальных должников, если целью соглашения было прекращение всего обязательства. Если же целью соглашения было прощения долга только этому конкретному должнику, то остальные должники будут отвечать перед кредитором за вычетом той суммы, которая уже была прощена их содолжнику .

Таким образом, предметом прощения долга может выступать практически любое требование, при делимости предмета возможно прощение лишь его части, а при множественности лиц в обязательстве важным, на наш взгляд, обстоятельством является цель, преследуемая кредитором при прощении долга одному из должников.

Статья 415 ГК РФ не устанавливает определённой формы для заключения договора о прощении долга. Следовательно, если законом для договоров данного вида не установлена определённая форма, то договор может быть заключён в любой форме, предусмотренной для совершения сделок (абз. 1 п. 1 ст. 434 ГК РФ).

Поскольку этот договор не связан с особой формой, его можно заключить путём конклюдентного поведения (например, посредством возвращения должнику долговой расписки или её уничтожения в присутствии должника) .

Формой договора о прощении долга может выступать и расписка кредитора об отсутствии претензий, врученная им должнику .

В вопросе о форме прощения долга также может возникнуть и такая коллизия: совпадение договора о прощении долга и соглашения о прекращении договора между ст. 415 ГК РФ, не устанавливающей определённой формы прощения долга, и п. 1 ст. 452 ГК РФ, закрепляющим, что «соглашение … о расторжении договора совершается в той же форме, что и договор, если из закона, иных правовых актов, договоров или обычаев делового оборота не вытекает иное». В этом случае предпочтение должно быть отдано ст. 415 ГК РФ как более специальной норме .

Также, в соответствии с п. 3 ст. 158 ГК РФ представляется возможным прощение долга путём молчания «в случаях, предусмотренных законом или соглашением сторон» .

Кроме того, как уже отмечалось выше, разработанная Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства Концепция совершенствования общих положений обязательственного права России устанавливает следующее: «… обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нём обязанностей путём отправки должнику уведомления. В случае, если в разумный срок с момента получения такого уведомления должник не возразил своему кредитору, его согласие на прощение долга должно предполагаться» (п. 3.10. Раздела VI), то есть предполагается либо ответ должника кредитору как в письменной, так и в устной форме (в зависимости от формы уведомления), либо заключение договора о прощении долга путём молчания.

Таким образом, законодатель не закрепляет предписания относительно формы для заключения соглашения о прощении долга, а Концепция совершенствования общих положений обязательственного права России по сути также указывает на различные варианты заключения соглашения о прощении, поэтому данная сделка может быть заключена в любой форме, предусмотренной ГК РФ для заключения договора.

§ 5. ПРОЩЕНИЕ ДОЛГА КАК РАСПОРЯДИТЕЛЬНАЯ СДЕЛКА

По виду желаемых правовых последствий все сделки подразделяются на обязательственные и распорядительные. Обязательственными называются сделки, посредством которых одно лицо (должник) обязывается к совершению определённого действия в пользу другого лица (кредитора). Распорядительными сделками являются сделки, которые непосредственно направлены на перенесение, обременение, изменение или прекращение права. Распоряжения предполагают наличие у распоряжающегося власти к распоряжению (право распоряжения) .

С учётом вышесказанного, можно сделать вывод о том, что прощение долга является распорядительной сделкой, так как прощающий обладает правом к распоряжению требованием (правом распорядиться требованием) .

Рассмотрим данное право кредитора и выделим его основные черты.

Во-первых, данное право не является составной частью самого требования, так как это право опосредствует распоряжение требованием и, следовательно, соотносится с ним как средство с подлежащим распоряжению внешним объектом .

Во-вторых, в отличие от требования, являющегося правом на чужое поведение, право распорядиться требованием есть право на чужое поведение, которому корреспондирует регулятивная обязанность, лежащая на должнике. Необходимо также отметить, что право распорядиться требованием и само требование могут принадлежать разным лицам. Так, например, с открытием конкурса в отношении имущества неисправного должника последний лишается права распорядиться своими требованиями; отныне это право причитается конкурсному управляющему (п. 1 ст. 101 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»), который не является представителем должника и действует от собственного имени (п. 2 ст. 182 ГК РФ) .

В-третьих, несмотря на то, что данное право не является составной частью самого требования, оно всё же тесно связано с ним, так как опосредствует действие, которое связано с преобразованием требования и зависит от этого требования с точки зрения своего возникновения .

На практике также встречаются случаи, когда право распорядиться требованием может причитаться законному представителю, а не кредитору по требованию. В данной ситуации (в силу абз. 1 п. 2 ст. 37) договор о прощении долга, заключаемый представителем от имени подопечного или с согласия законного представителя самим подопечным, нуждается в предварительном разрешении органа опеки и попечительства .

Таким образом, прощение долга является распорядительной сделкой, но при отсутствии у прощающего права распорядиться требованием договор о прощении долга является недействительным .

§ 6. ПРОЩЕНИЕ ДОЛГА КАК АБСТРАКТНАЯ СДЕЛКА

В особую группу среди всех сделок выделяются предоставительные сделки. Предоставления, действительность которых зависит от наличия каузы, именуются каузальными; предоставления, которые являются действительными и при отсутствии правового основания, называют абстрактными .

С учётом вышесказанного, можно предположить, что договор о прощении долга является абстрактной сделкой. Это означает, что он является действительным и при отсутствии или недействительности основной сделки .

В связи с этим на практике могут возникать некоторые проблемы. В частности, соглашение о прощении долга влечёт за собой прощение даже тогда, когда должник неосновательно обогащается за счёт кредитора. Поэтому у бывшего кредитора возникает притязание к бывшему должнику о восстановлении прощённого требования, которое происходит через повторное обоснование требования того же содержания и с теми же или равноценными обеспечениями. Это решение, хотя и вытекает из действующего законодательства (из смысла ст. 1102 и ст. 1104 ГК РФ можно говорить о притязании на возвращение прощения), страдает определёнными недостатками (например, оно невозможно в тех случаях, когда обогащение должника состоит в прощении требования, возникшего из правонарушения) .

Поэтому для решения данного спора следует принять точку зрения Е.А. Крашенинникова: «законодателю следовало бы отказаться от конструкции «кондикции прощения» путём введения в ГК РФ специальной нормы, которая бы предоставляла бывшему кредитору по неосновательно прощённому требованию преобразовательное притязание, обязывающее суд восстановить прощённое требование с существовавшими на момент его прекращения обеспечениями» .

Таким образом, соглашение о прощении долга является абстрактной сделкой, которая является действительной при отсутствии или недействительности основной сделки. Однако следует отметить, что договор о прощении долга может быть заключён и под условием действительности основной сделки. Тогда недействительность этой сделки приведёт к недействительности договора о прощении долга .

§ 7. ДЕЙСТВИЕ ПРОЩЕНИЯ ДОЛГА

Договор о прощении долга направлен на прекращение обязательства, существующего между сторонами, а именно на прекращение принадлежащего кредитору требования и корреспондирующей этому требованию обязанности должника. По общему правилу, действие этого соглашения начинается с момента его заключения сторонами .

Однако, как уже отмечалось выше, прощение долга допустимо в отношении отлагательно обусловленного требования, с назначением срока, а также будущего требования. В этом случае действие договора о прощении долга наступит не с момента его заключения, а с момента наступления определённого сторонами условия, истечения указанного в договоре между ними срока и возникновения или приобретения этого будущего требования соответственно .

Казалось бы, что такие правила не вызывают никаких сомнений, но в литературе существует мнение, что заранее прощённые требования не возникают вообще. Однако в данной ситуации следует признать верной точку зрения Е.А. Крашенинникова: «Необходимой предпосылкой вступления договора о прощении в силу является принадлежность прощаемого требования кредитору. При прощении будущего требования эта предпосылка выполняется только в момент возникновения требования» . Это означает, что требование не может быть прощено, если оно не возникнет.

Таким образом, действие прощения долга наступает с момента заключения этого соглашения за исключением некоторых обстоятельств (условия, времени), при которых действие прощения наступает с момента их истечения, возникновения или приобретения.

прощение долг сделка гражданский

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, рассмотрев институт прощения долга с различных сторон, с различных позиций отечественных цивилистов мы пришли к следующим выводам.

Во-первых, корни данного института исходят ещё из эпохи римского права, где он был более широким институтом, нежели сегодня и имел несколько разновидностей, однако большинство из них сводилось к соглашению между сторонами. Подобная позиция сложилась и в западноевропейском праве, которое хоть и сузило институт прощения долга, но сохранило самые важные признаки прощения долга, а именно, его договорный характер. Аналогичная ситуация развивалась на протяжении нескольких веков и в отечественном праве, то есть прощение долга признавалось соглашением.

Во-вторых, проанализировав взгляды учёных относительно правовой природы прощения долга, мы пришли к однозначному выводу, что сделка о прощении долга является двусторонней. Это, как уже отмечалось выше, складывалось веками, не противоречит основным принципам современного гражданского законодательства и т. д. Доводов же оппонентов оказалось недостаточно, все они имели под собой малообоснованную базу.

Кроме того, мы установили, что предметом соглашения о прощении долга может быть практически любое требование и что при делимости предмета возможно прощение лишь части требования.

Законодатель не закрепляет предписания относительно формы для заключения договора о прощении долга, поэтому она может быть весьма разной.

Действие прощения долга наступает с момента заключения этого соглашения за исключением некоторых обстоятельств (условия, времени), при которых действие прощения наступает с момента их истечения, возникновения или приобретения.

В-третьих, мы рассмотрели проблему о соотношении соглашения о прощении долга с договором дарения и, как и в предыдущем спорном вопросе, пришли к однозначному выводу, что соглашение о прощении долга не является разновидностью договора дарения. Для обоснования данной точки зрения и опровержения мнения Е.А. Суханова мы нашли достаточное количество доказательств.

Также мы привели отличительные черты соглашения о прощении долга от иных схожих институтов права (новация, отступное и др.).

В-четвёртых, мы классифицировали соглашение о прощении долга как сделку по двум наиболее важным для теории о прощении долга основаниям. И в итоге получили, что прощение долга является распорядительной сделкой, но при отсутствии у прощающего права распорядиться требованием договор о прощении долга является недействительным. Кроме того, мы установили, что право распорядиться требованием не является составной частью самого требования.

Также мы установили, что соглашение о прощении долга является абстрактной сделкой, которая является действительной при отсутствии или недействительности основной сделки. Однако следует отметить, что договор о прощении долга может быть заключён и под условием действительности основной сделки. Тогда недействительность этой сделки приведёт к недействительности договора о прощении долга.

Таким образом, мы достигли поставленных цели и задач при изучении темы «Прощение долга».

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Нормативные правовые акты и другие официальные материалы

1. Гражданский кодекс Российской Федерации. Части первая, вторая, третья и четвёртая. – М., 2009. – 544 с.

2. Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по гражданским делам сост. д-р юрид. наук, проф. А.П. Сергеев. – 4-е изд., перераб. и доп. – М., 2009. – 1216

Теоретические источники

3. Анненков К. Н. Система русского гражданского права. СПб., 1901. С. 465.